Умный поиск



Зачёсов Александр (26 лет, г. Вологда)

Рекомендовано для обсуждения в рамках литературного семинара.

Лабиринты времени

Дело было поздним вечером. По безлюдной улице, освещаемой тусклым светом фонарей, бежал мальчишка лет семи. Он торопился. Ребята уже наверное на месте и сейчас на чем свет стоит клянут Диму, за то что он такой тормоз! Или вообще, не стали ждать и пошли на кладбище без него…

Да нет. Не кинут. Условились всех ждать, значит будут ждать. К тому же, еще несколько минут у Димы было. А если бежать быстро, и срезать  через пустырь, то он и не опоздает почти…

С этими мыслями, паренек свернул в тупик, ведущий к пустырю. Здесь фонарей не было, но Дима хорошо знал местность и не боялся наступающей темноты.

- Эй! Пацан! – неожиданно позвал кто-то сбоку, - а ну-ка, стоять!

От страха Дима аж подпрыгнул на месте и тут же попытался ускориться, однако далеко убежать ему не удалось. Кто-то большой и страшный в черной кожаной куртке рванул за ним. Сильная тяжелая рука схватила мальчугана за воротник.

- Стоять, кому сказано! Куда прешь-то, мать твою?

- Надо мне! – выкрикнул Дима, безуспешно пытаясь вырваться из железной хватки.

- Не ори!  - рука в кожаной перчатке моментально накрыла рот паренька, больно сдавила щеки.

- Тебе туда нельзя! – развернув Диму к себе лицом, глухо произнес страшный незнакомец, - сейчас я тебя отпущу, и ты побежишь туда, откуда прибежал, понял? Я спрашиваю, понял меня??

Дима кивнул.

- Казак! - еще один страшный дядька в кожаке подошел к ним, - хорош уже с ним возиться, ща начнется!

- Не ссы, Борода, - зло отозвался «Казак»,  к ужасу Димы доставая из-за пояса пистолет, - вали на место и скажи пацанам, чтобы приготовились!

Борода послушно кивнул и побежал в укрытие между двумя покосившимися постройками – заброшенными складами.

- У тебя  есть 15 секунд, чтобы исчезнуть отсюда, - негромко, но отчетливо проговорил Казак, глядя Диме в глаза, - если через 15 секунд ты еще будешь здесь, если ты заорешь или решишь вернуться, пристрелю тебя нахрен, прямо сейчас! Если ты кому-то расскажешь, что здесь видел – найду и убью.  Понял? Пошел отсюда!

Дима побежал так быстро, как никогда не бегал. Остановился он только через двадцать минут, прибежав к своему подъезду…

***

- Ааыыыаа! – не открывая глаз, я зевнул, и широко потянулся.

Юля, чью очаровательную головку, покоящуюся на моем плече, я случайно задел, проворчала что-то сквозь сон и несильно пнула меня под одеялом.

- Прости, дорогая, - я аккуратно высвободился из её объятий и посмотрел на часы. Полдесятого, пора вставать.

Я уже успел сходить в душ и приготовить завтрак, когда Юля наконец соизволила выбраться из под одеяла и заглянуть на кухню. Растрепанная, зевающая, в растянутой полинялой спортивной футболке, которая, не смотря на всю свою растянутость, не могла скрыть выдающиеся прелести её прекрасного тела, моя малышка выглядела крайне соблазнительно.

- А я уже хотел нести тебя завтрак в постель, - включая ноутбук, я подмигнул ей.

- Ты опять, - вздохнула Юля, бросив взгляд на монитор.

- Как обычно. Каждую субботу я делаю наш мир чуточку лучше.

Ах да. Вы, в отличие от Юли не понимаете, о чем я. Стоит немного рассказать о моей профессии. Я акушер. Пять дней в неделю я помогаю новым людям появиться на свет. А по субботам избавляю мир от какого-нибудь мерзавца. Можно сказать, я супергерой. Суперспособностей у меня конечно нет, но зато у меня есть… Машина Времени. Да, да. Самая настоящая машина времени. Именно она, вкупе с моим интеллектом и профессиональными навыками помогает мне в борьбе со Злом. Скажем так, я давлю его в зародыше. В прямом смысле.

А что? Благодаря рабочим связям у меня есть доступ к регистрационной базе роддомов. Я просто ищу в новостных сводках и базе ФСБ имена преступников, как правило, это конченые мрази, убийцы, насильники и отморозки. Затем пробиваю по своим каналам в каком роддоме они родились, и в какое время. И… отправляюсь в прошлое, а там уже просто делаю свою работу и возвращаюсь назад, в будущее, где убитый мной ублюдок даже не успел получить имени и навредить кому-то. Его, можно сказать, вовсе не было на свете. О его существовании никто не знает, что дает мне самое лучшее в мире алиби…

- Дим, – Юля подошла ко мне сзади и обняла за плечи, - Ты правда думаешь, что делаешь все правильно?

- Конечно, - я уверенно кивнул, - яд, который я ввожу матери, практически не нанесет ей вреда, а вот эмбрион погибнет. Быстро и безболезненно. Самая гуманная казнь в мире. К тому же, эмбрион по сути даже не человек.

- Ну все равно, - моя любовь поежилась, - это… мерзко как-то. Ведь можно же, наверное, просто не допустить, чтобы они стали… такими. Ведь это же во многом из-за воспитания, я читала.

- Юль, родная, - я взял её за руку, не отвлекаясь от изучения информации об очередной цели моей праведной миссии, - каждый раз, возвращаясь из прошлого, я старею на то время, что провел там. Если я буду тратить время на перевоспитание, к примеру, вот этого вот Атаманова Михаила Игоревича, то вернусь к тебе сорокапяти-пятидесятилетним хрычом. Думаю, ты не очень-то обрадуешься такому гостю!

- Я понимаю, - Юля вздохнула, - но все-таки… неужели тебе не жалко их матерей?

- Жалко, - я отстранил её от себя, поднялся со стула и подошел к двери, на которой висел мой, постиранный и выглаженный, рабочий халат, - но, во-первых, они, как нам показывает настоящее, все равно не смогут воспитать своих детей…

На Юлю этот аргумент, кажется, особого впечатления не произвел,  ну да у меня имелись и другие.

- А во-вторых, куда больше мне жалко тех, кто пострадает от рук этих уродов, - я облачился в халат и вытащил из кармана миниатюрное устройство, внешне напоминающее калькулятор или мобильник, -  представь, к примеру, какой-нибудь бандюга, вроде вот этого вот Атаманова,  у которого ни стыда, ни совести. Он же ребенка на улице встретит и, не раздумывая, ему пушкой в лицо ткнет. Просто так, чтобы напугать. А у ребенка потом что? Стресс, как минимум, и кошмары по ночам пару месяцев, и это еще в лучшем случае. В худшем –  эта сволочь пристрелит его, если он себя не так, как рассчитывалось, поведет…

- Я понимаю, - перебила меня Юля, - но все равно. Это как-то… представь, если так кто-то умертвит… нашего с тобой ребенка.

- Хватит говорить глупости,  - подойдя к ней, я нагнулся, и через футболку поцеловал еще совсем маленький, не обозначившийся толком животик, - я этого никогда не допущу.

- Ладно, - сдалась она, - главное, чтобы ты не совершил ошибку.

- Не ошибусь, не волнуйся. Ну да хватит разговоров, -  на всякий случай еще раз сверившись с данными компьютера, я вбил в машинку координаты, дату и время, - вернусь, глазом моргнуть не успеешь! И без меня не завтракай…

 

Когда летишь сквозь лабиринты времени, кажется, что ты в самолете в зоне повышенной турбулентности. Первые разы ощущения после полета были ужасные, но сейчас я уже привык. К тому же, памятуя о самом первом перемещении, завтракаю я всегда после путешествия. А еще, в подобном состоянии очень легко сконцентрироваться на образе туалета, в котором мне необходимо оказаться по прибытию…

 

В этом роддоме я уже бывал, правда, на три года раньше. Надо отметить, за это время здесь сделали ремонт. В прошлый мой визит сюда, зеркал над раковинами не было.

На меня практически никто не обратил внимания. Нужную палату я нашел за пару минут.

- Здравствуйте! Кто тут у нас Атаманова Надежда Викторовна?

Ей оказалась совсем еще молодая девушка, ровесница моей Юли.

- Тут доктор послал меня укольчик вам сделать, - привычно соврал я.

Она дружелюбно улыбнулась, и мне почему-то стало как-то мерзко. То ли из-за разговора с Юлей, то ли еще из-за чего, но я почему-то чувствовал себя не в своей тарелке. Раньше такого не было.

- Вас как зовут? – внезапно спросила она.

Я вздрогнул, чуть было не выронил шприц, и запоздало понял, что, отвлекшись на вопросы Юли, даже забыл прицепить бейдж.

- Дмитрий, - взяв себя в руки, ответил я.

- Вот Миша, - поглаживая себя по животу, сказала она, - познакомься, это дядя Дима. Сейчас будет нам укольчик делать.

К горлу подкатило что-то тяжелое и горькое. На мгновение, мне захотелось вновь оказаться в зоне турбулентности, исчезнуть, сбежать отсюда, подальше от этой девушки, её добрых глаз, ласкового голоса и большого живого живота. Закрыв глаза, я вытянул из памяти досье на её пока еще не родившегося сына – пятнадцать убийств, 6 ограблений, киднеппинг, рэкет и финансовые махинации… Нельзя сбегать, нельзя.

- Привет, Миша, - я заставил себя улыбнуться, - сейчас возможно будет самую чуточку больно.

- Ничего, - она улыбнулась в ответ, - ничего, Мишенька, потерпим. Как наш папа говорит – терпи казак, Атамановым будешь!

Пятнадцать убийств, пятнадцать убийств… - мысленно говорил себе я, делая свое дело.

- Ну вот, в общем, и все. Отдыхайте, - избегая её взгляда, я направился к выходу.

- А мы ничего и не почувствовали, правда, Миша? Видишь, какой дядя Дима молодец…

Когда летишь сквозь лабиринты времени, кажется, что проходит целая вечность. На самом же деле – чуть более минуты. Яд действует примерно столько же. Спустя полторы минуты Михаил Игоревич Атаманов умрет, так и не родившись, а я вернусь к Юле, завтракать.

***

… Понимая, что опаздывает, Дима свернул с освещенной улицы в тупичок, ведущий к пустырю. Здесь фонарей не было, но Дима хорошо знал местность и не боялся наступающей темноты.

Его никто не остановил. Миши Атаманова по кличке Казак, среди бандитов, ожидающих в засаде, не было. Его вообще не было. Никогда.

Не встретив на своем пути никаких преград, мальчик метеором влетел на пустырь. Мгновением позже ночную тишину разорвали очереди Uzi.

***

Юля недавно встала и только что села завтракать, с мыслями, когда же наконец встретит нормального парня.

«Недаром ведь говорят, кто чай пьет, не вынимая ложку из чашки, тому удачи в любви не будет» - думала Юля,  размешивая сахар, - «вот и у меня парня до сих пор нет. Надо что-то менять.»

Решительно выдернув ложку из чайного плена, Юля оторвала голову от чашки и закричала.

Прямо напротив неё, откуда-то из воздуха  материализовался пожелтевший скелет ребенка лет семи, с пробитой грудной клеткой. В костлявой руке скелет сжимал какое-то маленькое устройство, не то мобильник, не то калькулятор.

Ложка, звякнув, будто поминальный колокол, упала на пол. В дом пришла Гостья, которая не привыкла стучаться и ждать приглашения. Пришла за Юлей, у которой от ужаса и шока остановилось сердце.

 

Заколдованный день

Этой ночью Ира пообещала себе не смыкать глаз. Завернувшись в одеяло, она стойко продержалась на наблюдательной позиции перед окном почти пять часов, а затем на секунду прикрыла глаза и… очень сильно удивилась, обнаружив себя, лежащей на кровати. Парочка солнечных зайчиков, нежившаяся у Иры на груди, свидетельствовала о том, что ночь давно позади.

Выпутавшись из одеяла, Ира подскочила к окну. Он был там. Стоял и улыбался нарисованным черным углем ртом. Как всегда.

Каждый год, 28го декабря, во дворе перед домом Иры появлялся этот снеговик.

Да, да, мам, именно этот! – настойчиво убеждала Ира маму год назад,  - у него глаза веселые! И нос картошкой!

- Подумаешь, глаза веселые, - возражала мама, - снеговики так долго не живут. Да и мало ли вообще снеговиков с носом-картошкой!

Честно говоря, других снеговиков с носом картошкой Ира не встречала, но спорить с мамой больше не стала. Не верит, и не верит. Главное, что она – Ира – знает…

 

Выйдя из подъезда, Ира  остановилась перед таинственным снеговиком. Глаза у него и правда были веселые. Веселые и… живые что ли. Ире, казалось, что снеговик внимательно смотрит на неё, а если резко мотнуть головой, то и вовсе – подмигивает глазом-бусинкой.

- Привет, Снежик! Давно не виделись! – поздоровалась Ира, - интересно, слышишь ты меня или нет?

Снеговик молчал.

- Ну ладно, Снежик, - пожала плечами Ира, - мне в школу пора. А ты никуда не уходи! До вечера!

«Уж этим-то вечером я никому не позволю тебя разломать», - думала Ира, шагая в школу, - «я теперь почти взрослая, могу за тебя постоять, Снежик»…

Как только закончились уроки, Ира попрощалась с подругами-одноклассницами и поспешила домой.

- Ир! – остановил её уже на крыльце голос Паши, - подожди меня!

Ира остановилась, вздохнула и обернулась.

Паша учился в параллельном классе и жил в соседнем доме. Иногда они вместе возвращались из школы, иногда – пересекались в столовой.  Вообще-то Паша нравился Ире. Он был симпатичным (если не считать смешно оттопыренных ушей), веселым и умным. Очень умным. Иногда, когда Паша увлеченно рассказывал очередную умную умность, Ире даже становилось немного стыдно за себя.

- Мне некогда, - слегка смутившись, произнесла Ира.

- Ну ладно, - пожал плечами Паша, - ну тогда… может быть, пойдем гулять вечером?

Вот тут Ира опешила. Раньше её никто гулять не звал. А тут вот так вот сразу, не абы кто, а Паша. Предложение, конечно, было приятным и соблазнительным, однако в памяти Иры сразу же возник осуждающе качающий картофельным носом Снежик.

- Нет, - мотнула головой Ира, - сегодня не могу.

Паша  -  он тут, постоянно в соседнем доме, никуда не денется, руку протяни – и вот он. А Снежик… Снежик появляется только раз в году.

Весь вечер Ира то и дело подбегала к окну, проверяя, на месте ли Снежик.

Естественно, Снежик никуда не ушел. Да и где это видано, чтобы снеговики ходили?

- Кого это ты там все высматриваешь? – спросила мама, собирающаяся на работу, - гостей небось ждешь? Мальчика, небось.

- Нет, - смущенно улыбнулась Ира, слегка покраснев.

- Да шучу я, - рассмеялась мама, надевая сапоги, - давай, дочь, не скучай…

Через полчаса Ира вышла на улицу.

- Вот и я, Снежик! Сегодня буду тебя охранять.

Снеговик, с черными бусинками-глазами и носом картошкой, как уже говорилось раньше, стоял перед домом Иры каждый год, ровно один день. Утром 28го декабря он появлялся, а ближе к наступлению ночи таинственным образом исчезал.

Впрочем, не таким уж таинственным – год назад Ира увидела, как за час до полуночи вооруженные палками мальчишки, совсем еще малыши, непонятно откуда появившиеся во дворе, набросились на Снежика и буквально за минуту разломали бедного снеговика на куски, а после – яростно потоптались на его останках.

Ира, со слезами на глазах наблюдавшая эту картину через окно, не спала всю следующую ночь и твердо поклялась сама себе, что если Снежик вернется в следующем году – она не позволит никаким хулиганам расправиться с ним.

Время шло. Ира почти час проболтала со снеговиком: рассказала ему о том, как прошел день; как она сегодня отвечала на географии про Лапландию; как на большой перемене мальчишки принесли с улицы снежки и стали кидаться в девчонок, и в Иру ни разу не попали; как вечером они с мамой наряжали елку, и Ира случайно разбила одну игрушку, а мама улыбнулась и сказала - на счастье; хотела рассказать и про то, как Паша позвал её гулять, но почему-то постеснялась. Снежик слушал внимательно и не перебивал.

В 11 вечера хулиганы не появились.

Может быть, - подумала Ира, - в этот раз пронесет?

Однако, решив, что вредная малышня выжидает момент, когда рядом со Снежиком никого не будет, Ира спряталась за углом дома, и, принялась ждать.

Время шло, начинало подмораживать, а хулиганов все не было.

До наступления 29го декабря оставалось не более пяти минут, Ира уже ощутимо замерзла в своем укрытии, когда с противоположной стороны двора послышались голоса:

- Быстрее, быстрее, парни!

- Да вот он стоит! Успели!

- Еще нет, поторопимся, у нас есть минуты 4, не больше!

- Успеем! – подбодрил товарищей малыш, бежавший первым. Голос у него был хриплым и грубым. Наверное, курильщик - подумала Ира и, покинув свое укрытие, выбежала навстречу хулиганам.

Те резко остановились на месте, удивленно переглянулись.

- Черт! – выругался первый, - девчонка!

- Не вовремя, - покачал головой второй, - ой, как не вовремя.

- И что теперь делать? – спросил третий.

- А ничего! – выкрикнула Ира, - идите отсюда! Кто его попробует тронуть, будет иметь дело со мной!

- Хм, - задумчиво протянул первый (только теперь Ира заметила, что никакой это не мальчик, а самый что ни на есть, бородатый коротышка), - девчонок обижать нельзя.

- Лицемер! – фыркнула Ира, - девчонок, значит, нельзя, а снеговиков – можно? Да я тебя сама сейчас обижу!

- Это необычный снеговик! – проворчал бородач.

- Без тебя знаю!

- Это заколдованный принц Фрост! – пропищал второй коротыш, у него бороды не было, зато имелся цветастый остроконечный колпак на голове, - если его не разломать, то заклятие спадет!

- Еще лучше! – в голове у Иры тотчас же всплыла сказка о Щелкунчике, - мой принц! Не дам его ломать!

- Ээээх, бабы! – раздраженно и неразборчиво пробасил третий, самый лохматый и коренастый из хулиганов, одежда которого была полностью покрыта мехом, что придавало ему сходство с маленьким медведем,  - вечно они лезут не свое дело!

- Минута до полуночи! – опередил готовую вырваться  у Иры гневную реплику в защиту женского пола бородатый, - времени нет! Хватайте девчонку, а я займусь Фростом!

Лохматый и писклявый тут же с двух сторон вцепились в Иру, а бородач, грозно вскинув свою дубину, побежал на снеговика.

- Ну уж нет! – Ира отчаянно забрыкалась, с силой наступила одному коротышке на мохнатую ногу, а второго зубами ухватила за длинное и острое ухо.

- Ааайааааяя-ааааррр! – пронзительный писк второго и гулкое рычание первого слились в один полный боли вой.

Оба карлика отпустили девочку и схватились за травмированные места, а Ира, в два прыжка догнав бородача, занесшего дубину для удара, навалилась на него и уронила в снег.

- Пусти! – выплевывая набившийся в рот снег, бородач отчаянно барахтался, пытаясь скинуть с себя Иру.

- Не пущу! – вцепившись коротышке в волосы, не менее отчаянно крикнула девочка.

- Полночь! – где-то сзади всплеснул руками писклявый .

- Уррр! Не успели!  – прорычал лохматый, ковыляя к ним

Неожиданно стало очень-очень холодно. Поднялась метель, завыла вьюга. Ира удивленно подняла голову и увидела, что на том месте, где только что стоял Снежик, появился… противный, лысый дядька с носом картошкой.

- Уха-ха-ха! – рассмеялся бывший снеговик, - как долго я ждал этого часа! Нууу, месть моя будет страшной! Всех заморожу!

- Пропали, - заплакал за спиной у Иры писклявый.

- Не спр-равились, - горько вздохнул лохматый.

- Дура! – зло процедил бородач, пытаясь выползти из под Иры.

- Ты-ы, - маленькие черные глаза Фроста смотрели на Иру, - ты меня освободила. Я выполню твое любое желание! Хочешь – сделаю своей королевой! Хочешь – подарю горы сокровищ! Или наделю великой силой…

- Нет! – замотала головой Ира, - хочу, чтобы ты снова стал снеговиком!

- Аааааа, -  замахал руками Фрост, - мерзкая дев…

Не успел он договорить, как превратился в снеговика.

- Йаааррх! – лохматый коротыш, похожий на маленького медвежонка, с размаху обрушил толстую палку на снежную голову. Нос-картошина противно хлюпнул, и отлетел в сторону. Ира зажмурилась.

Открыв глаза, Ира не сразу поняла, что лежит в своей кровати. Парочка солнечных зайчиков, нежившаяся у Иры на груди, свидетельствовала о том, что ночь давно позади.

Выпутавшись из одеяла, Ира подскочила к окну. Во дворе стоял он. Снеговик с картофельным носом. А рядом с ним сбивал с рукавичек налипший снег Паша из соседнего дома.

Быстренько одевшись, Ира выбежала на улицу.

- Паша! – закричала она, - осторожнее! Он опасен!

- Ира? – он обернулся к ней и удивленно улыбнулся, - привет. Кто опасен?

- Снеговик, - начала было объяснять Ира, но запнулась, понимая, как глупо это звучит.

- Снеговик? – Паша улыбнулся еще сильнее, - ну пока я его лепил, он мне особо опасным не казался.

- Так это ты его слепил? – теперь удивилась Ира.

- Ага, - кивнул Паша, - каждый год такого леплю.

- А почему у него нос – картошка?

- Да не знаю, - пожал плечами Паша, - наверное, потому что у нас в семье никто морковь не ест.

- А-а, - протянула Ира, - вот оно значит как. А может, я все-таки схожу морковку принесу? А то где это видано, чтобы снеговики с картофельными носами ходили...

- Действительно, - рассмеялся Паша, - где это видано, чтоб ходили! Приноси!

- Сейчас принесу, - Ира широко улыбнулась, - сделаем твоему снеговику нормальный нос и пойдем гулять!

- Пойдем!  - обрадовался Паша.

- Буду мигом! – вбегая по ступенькам в подъезд, крикнула Ира.

Снеговики, они бывают только раз в год. А Паша… он всегда тут, рядом. Осталось только руку протянуть…

***

- Ну, не такая уж она все-таки и дура, - задумчиво протянул маленький остроухий человечек в цветастом остроконечном колпаке, наблюдая из-за сугроба, как Паша и Ира, взявшись за руки, уходят со двора.

- Все равно, - отмахнулся бородатый, - чуть было все не испортила.

- Все бабы немного дур-ры, - дожевав выкинутую Пашей картофелину, изрек коротышка, похожий на медведя.

- Ишь, знаток женской души нашелся! - насмешливо пропищал остроухий.

Лохматый обиженно проурчал что-то неразборчивое.

- Ты-то тоже хорош, - бородач осадил писклявого, толкнув его локтем в плечо, - из-за твоих аэросаней чуть не опоздали! Говорил же – надо оленя брать!

- Так Новый Год же скоро, - начал оправдываться остроухий, - пробки везде. Не факт, что и на олене бы вовремя успели.

- Ладно, - хмыкнул в бороду хриплый начальник малышей, - хорошо, что все хорошо кончается. Девчонка поверила, что снеговиков лепил этот парнишка, а значит мы для неё – всего лишь плод воображения. Тайна личности успешно сохранена!

- Да уж, - кивнул лохматый, - ловко ты это придумал – нашептать пареньку во сне, что он каждый год лепит перед соседним домом снеговика с картофельным носом!

Коротышки дружно захихикали, и тут же откуда-то из одежды бородатого послышалось приглушенное: «Хо-хо-хо!»

- Та-ак, - бородач выудил из кармашка на животе миниатюрный пейджер и взглянул на экранчик, - у нас новая работа, парни. В Лондоне объявился злой волшебник, крадущий детские сны. Выдвигаемся!

Три маленьких человечка дружно вскочили на ноги и поспешили в соседний двор, где были спрятаны волшебные сани.

С противоположного конца улицы донесся веселый смех Иры. Когда он затих, во дворе остался только снеговик с глазами-бусинками, носом-морковкой и нарисованным углем улыбающимся ртом.

 

Там где есть облака...

- Интересно, - задумчиво произнес Альв, глядя вниз, в бесконечно синюю и страшно далекую красоту, - интересно, а там тоже есть облака?

Сид, беззаботно покачивая ножками, рассеяно проследил за взглядом приятеля и пожал плечиками:

- Конечно есть. Облака везде есть.

Они сидели вдвоем на краю пушистого пористого берега и кушали сладкую облачную вату. Чуть поодаль, на белоснежном, слегка колышущемся от порывов ветра холме, опустив седую голову на колени, склонился дедушка Фэй, как обычно заснувший во время рыбалки.

Внезапно поплавок небесного старца стремительно заплясал, натягивая блестящую в лучах закатывающего солнца леску.

Альв, заметив это, легонько тронул друга за плечо.

- Давай посмотрим, что там у него клюет?

- А-а, - лениво махнул рукой Сид, попутно пиная пролетавшее мимо молоденькое облачко, - наверняка опять какой-нибудь мусор вроде звездной пыли или использованной молнии.

Облачко обиженно надулось и полетело в сторону

- Все-таки проверю, - Альв поднялся на ноги, стряхнул со штанишек налипшую облачную крошку, склонился над поверхностью прудика, в котором удил дедушка Фэй, и потянул леску.

- Ну, что там? – поинтересовался Сид.

- Не знаю даже, - честно сказал Альв, поворачивая в руках странный плоский и продолговатый предмет, - какая-то непонятная штуковина…

Заинтригованный таким ответом Сид тут же присоединился к приятелю.

- Дай посмотреть.

Спустя полминуты Сид, задумчиво скребя пальцем изображение надкусанного яблока на тыльной стороне находки, констатировал следующее:

- И впрямь, непонятная штуковина…

- Может быть, это зеркало, - предположил Альв, - смотри, с этой стороны мы отражаемся.

- Тогда это очень плохое зеркало, - покачал головой Сид, - тусклое, темное и некрасивое.

- Это да, - согласился Альв, - ну тогда я даже не знаю…

- Наверное, это просто мусор, - решил Сид, - мусор из нижнего мира. Очередная бесполезная вещь, пойманная дедушкой Фэем. Пусть он и решает, что с ним делать, когда проснется. А мы лучше покатаемся на наших облошадках, вон они как раз плывут.

И правда, к берегу, игриво толкаясь и брызгая пеной, стремительно неслись два маленьких красивых облачка. Положив непонятную находку рядом со спящим рыбаком, друзья побежали навстречу своим питомцам.

- Эхе-хей! – крикнул Сид, запрыгивая на спину своего Пузатика, - давай до того берега и обратно! Наперегонки!

- Давай, - согласился Альв, вцепившись в белоснежную гриву своего Пушистика, - кто последний, тот дурак!

- Ну, держись, Альв!

- Смотри не свались на полдороги, Сид!

Смеясь и дружески переругиваясь, ребята подгоняли своих облошадок вперед.

Тем временем дедушка Фэй вздрогнул во сне, при этом легонько задев лежащий рядом странный плоский предмет, никогда ранее не виданный никем в облачном царстве. Предмет скользнул вниз по пологому склону холма и беззвучно нырнул в бесконечно синюю и страшно далекую глубину.

 

В очереди

- Здравствуйте, рады вас видеть – приветствовал новоприбывшего приятной внешности молодой человек. На его рубашке висел бейдж - «Петр, технический консультант», - ваш порядковый номер :698746. Вот ваши документы: свидетельство о смерти, характеристика о добрых делах, греховная история. Сначала вам необходимо подойти в первое окошко, для регистрации. Затем, если у вас имеются какие-то неоплаченные грехи вас направят за индульгенцией в седьмой кабинет. После пройдете тесты на чистоту души, сдадите анализ кармы и пройдете проверку ауры на затемнения. Если все хорошо – встаньте на очередь в десятый кабинет. Вас ознакомят с правилами поведения, а после вам предстоит собеседование со специалистами, распределяющими по чертогам. После этого останется получить только пропуск и уточнить пару нюансов относительно доступа к другим чертогам. Сразу скажу – гурии и мальчики-слуги пока доступны только мусульманам, но Совет Творцов уже обсуждает возможность обладания ими приверженцев других религий. Ах да, чуть не забыл, если вы гомосексуалист, сперва заполните анкету в двадцать первом окошке. Чертог для лиц нетрадиционной ориентации еще только создается, но, думаю к тому моменту как вы пройдете распределение как раз будет готов…

- Да сколько ж можно-то! - перебил консультанта выкрик из очереди, - я тут с 83 года стою, и вы меня снова направляете в первое окно?

- Одну минуту, - Петр проворно скользнул к негодующему, - просим прощения за неудобства, но ваши убеждения не прошли сертфикацию. Это нормально. Вам всего лишь придется пройти в кабинет повышения квалификации и пройти тест на знание необходимых догматов вашей конфессии.

- Черти что! – выругался непрошедший сертификацию.

- А за богохульство – штраф к духовности, - строго покачал головой Петр, - оплатить можете в девятнадцатом окне.

Новоприбывший оглянулся на дверь, в которую вошел. Двери не было.

- Еще раз добро пожаловать, - вновь оказался рядом с ним Петр, - прошу вас быстрее занять ваше место в очереди.

 

Лихорадка

Через открытое окно в комнату залетело утро,
Вместе с ним постучался дождик.
И хоть я был в одеяло укутан,
Не смог сдержать дрожи.
И знаете что? Из-за краешка шторы
Я заметил как город тоже дрогнул
Будто корабль во время шторма.

Город такой весь нарядный
Весь при параде.
Тщетно скрывал, что его ЛИХОРАДИЛО!
А я, почистив зубы, включил радио
И налил себе чашечку чая.
За окном город трясет и качает…

Город-курильщик, трубами выдувает дым,
Городу не хватает здоровой еды.
Он сам выбрал такой режим,
Увесившись  яркими вывесками
И плакатами с рекламой.
Гудением стоящих в пробке машин
Он отпевает природу-маму.

Пока я поливаю горшок с бегонией
Город бьется в агонии.
Я включаю музыку погромче,
 Я танцую, точнее трясу всем телом.
Я сумасшедший наверное, город таким меня сделал.
Дергая конечностями, выделываю кульбиты
А за моим окном город, живой, но убитый.
Он поймет все это, но уже потом,
А пока, он улыбается мне беззубым ртом,
Подмигивает  фарами стоящих авто,
И ставит симфонию улиц на повтор.
А я оказывается не такой уж плохой танцор…

И пока я танцую, весь город трясет,
Город разрывает на части.
Город еще один день живет,
И его лихорадит от счастья…

 

За пределами границ

Улетает к небесам самолет бумажный,
Нету пассажиров в нем, нет в нем экипажа.
Нет и двигателя в нем. В нем иной движитель,
Отдаляясь от земли, начинает жить он.

Ощущение полета самолетик радует.
Чуть трясется фюзеляж из листа тетрадного.
Позади остался смог и шум машин трескучий
Грязный снег, крики людей и мусорные кучи.

Дым из заводской трубы догнать его пытается,
Стайки птиц на проводах смотрят, удивляются.
Его крылья из бумаги обнимает воздух,
Он, летит, летит вперед, к небу, к солнцу, к звездам.

Вопреки законам всем и притяженья силе
Самолетик стал уже точкой в небе синем.
Вот пропала и она из зрения пределов.
Стал свободным самолет, из бумаги сделанный….

Мальчик, что его сложил из листка бумаги,
Еще верил в чудеса, еще верил в магию.
Сделал самолетик в ночь у новогодней елки,
И сбылось желание беспечного ребенка.
И теперь вот смотрит в небо маленький создатель.
А в руке его ждет час свой игрушечный солдатик…

 

«Над городом»

Она стояла молча у вспотевшего окна,
Глаза уставшие с надеждой слабой ожидали
Когда очистит небо ветер, облака прогнав.
И полетит с небес на землю, оживая…

Он полетел. Стремительно, проворно…
И в то же время… чрезвычайно плавно,
Как лодка, что качается на волнах.
Летел в рубашке цвета спелых яблок.

- Ну вот и я, - шепнул ей ветер тихо,
От шепота его вмиг окна распахнулись.
- Прошу, сударыня, пожалуйте на выход!
И вот они уже летят над полусонной улицей.

Внизу плывут дома-коробки, тараканы-люди.
Деревья-спички, кошки-крошки, люди-тараканы.
Вон в крохотных кустах жучок жучиху любит,
Из-за забора муравей глядит на них коварный

Вон приловчился клоп с газетой под забором
Думает, глупый, что его никто не видит!
Вон во дворе на праздник бык  заколот,
Рогатый, как на старых фресках викинг.

Детишки-муравьи снуют толпой по полю,
Поодаль пара бабочек бескрылых - проституток
А вот жук-дровосек! Он в руки взял топорик
И рубит спичку-ель с беззвучным стуком.

___________________________________

Как здорово, когда ласкает ветер спину!
Когда на суету людскую смотришь сверху!
Тогда проблемы и заботы сразу сгинут,
Слетят, как с головы слетает перхоть!

___________________________________

Полет их продолжался больше часа.
Шептал на ушко ветерок стихи ей.
Но скоро ей пора с ним распрощаться.
Пора прощаться со своей стихией.

Опять сидеть в палате среди психов,
Видеть насмешливые лица психиатров.
Самой над их неверием смеяться тихо,
И размышлять о том, что жизнь театр.

О том, что люди-муравьи в нем лишь актеры.
Что муравейник строят свой, потом ломают.
И часто те, что мнят  себя людьми матерыми
На деле будут лишь вонючими клопами.

О том, что сверху мир куда прекрасней!
О том, что скоро прилетит к ней снова ветер.
И как художник жизнь её раскрасит,
И как прожектор мир вокруг осветит!

 

Тьма в конце тоннеля

Вылезая из материнской утробы
Я наверное также жмурился,
И мой крик было слышно даже на улице.
Ведь в глаза мне светили лица врачей
Ослепляя. Я громко плакал.
Сам не понимая зачем.
Мой крик наполнял палату
А тело наполняла жизнь
Напополам с кислородом.
Я тогда был сморщенным лысым,
Ну просто уродом.
Да и сейчас в общем-то не красавец я.
Но маме с папой все равно почему-то нравился.
А бабушка вообще души не чаяла.
Как вернусь с прогулки – напоит чаем
И угостит конфетами.
А если под глазом принесу фонарь фиолетовый.
Так вообще готова будет пойти на преступление.
Но что-то я отвлекся.
Простите за отступление.

Так вот. Я жмурился и не сдерживал эмоций.
Когда на меня «палили» люди или смотрело солнце.
Я смело топал ногами и недовольно кричал.
На детском языке материл врача.
Который совал мне под язык какую-то палку.
Первые годы жизни я был анархистом и панком.
В своем поведении я не был скованным
Ни рамками этикета, ни законами.
Мне было плевать на нормы морали.
Я просто напросто громко орал и
Говорил то, что думаю. Но с каждым годом все реже.
Старшие говорили – ты повзрослел.
Но нет! Просто правда глаза режет!
Ведь взрослея умнеют.
А я в общем-то.
Просто становился членом общества.
Просто катился вперед по тоннелю.
С каждым новым годом его стены темнели.
И света, который заставлял меня в детстве орать не было.
Люди вокруг мало отличались от мебели.
Но в отличии от кроватей не на всех можно было положиться.
А я становился совсем не тем кем родился.

Иногда в тоннель попадают солнечные зайчики.
В такие моменты я чувствую себя маленьким мальчиком.
И кажется что все снова как раньше, но
Увы, совсем ненадолго.
И снова чувствую себя подонком.
Будущее во тьме, но я надеюсь на света лучик.
Я верю, у меня получиться!
Измениться к лучшему,
Было бы только ради кого.
И хоть пока никто надолго не заходит в мой вагон…
И место рядом со мной пустеет.
Я знаю – надежда умирает последней.

 

Бессоница

Мы все одним воздухом дышим,
Но дышать порою хреново нам.
Ночь украсит небо
Звезд рассыпчатой вышивкой.
Я вдохну этот мир  по-новому.

Тишина - колыбельная лучшая,
Легкие наполнит прохладой.
Темнота
Сырный круг деловито кушает.
Я хочу в этом мире плавать.

Я бы стал в нем ночным хищником.
Только хищником – пацифистом.
Лунный круг
Мне бы стал лучшей пищею.
С темнотой я бы им поделился.

Я бы смог тогда подарить вам
С неба ночного звезду любую.
Хотя нет,
У них слишком крупны габариты.
Лучше звезды трогать не будем.

Лучше просто по небу плавать,
Пока кто-то спокойно спит.
Пока кто-то
На будущий день строит планы,
Я, дурак, пишу этот стих.

Где-то там, за часов километрами,
Рассвет, новым днем беременный.
Ночь спокойна.
А день будет шумным и ветреным.
После ночи меня согреет он.

Темнота спрячет крошки сырные.
Я открою глаза, сбросив сна оковы.
Поздороваюсь
С утренним свежим миром
И вдохну его, как-то по-новому.

 

Чудное мгновение

Ночь. Улица. Почти что как  у Блока.
Аптеки только нет, зато присутствует фонарь.
Никто не смотрит на меня из темных окон.
А я стою и жду, когда появится ОНА.

Воздух пропитан тишиной, покоем,
Фонарь тоскливо светит на аллею,
Я, улыбаясь, опускаюсь на колени.
И вот я не один уже. Нас двое.

Она из плена серых туч на небо вышла!
Свет фонаря тоскливый больше мне не нужен!
Вокруг неё узор из звезд как будто вышит,
Была бы женщиной она, я стал бы её мужем!

Счастливый миг. Лицо её увижу!
Сквозь желтую вуаль небесной ткани.
Она меня красой своею манит.
И миг чудесный, чувствую, все ближе!

И вот он наступил! Я как ребенок счастлив!
Я наконец-то стал самим собою!
Прощай, фонарь! И я, став ночи частью,
Умчался в ночь, будя людей довольным воем.
Про счастливые билетики

Если счастливые билеты взаправду приносили счастье бы,
То все люди наверное ездили бы на автобусах и трамваях.
Ну или на худой конец, с каким-нибудь частником.
И машин бы себе не покупали.

Если бы счастливые билеты приносили счастье взаправду,
То никто б тогда никогда  зайцем ехать не стал.
И люди тогда бы боролись за право
Работать в автобусах  на кондукторских местах.

Если б счастливые билеты правда счастье приносили
То автобусы бы стали делать комфортнее.
Их делали бы намного лучше и красивее,
Чтобы они радость от счастливого билетика не портили.

Если бы счастливые билеты приносили счастье реально,
Люди бы не толкались так, стремясь занять место свободное.
Люди были б добрее, и чаще тогда улыбались.
Не давали бы повода сравнить себя с животными.

Если бы все верили вправду,
что приносят реально билеты
Счастье.
Если бы все поверили в это.
Поверили полностью, а не отчасти.
Если бы в том, что билеты счастливые
Никто никогда бы не сомневался.
То тогда никогда, никогда, гарантирую,
Этот стих ни за что  бы не написался.

Любовь по проводам.

Алло! Алло!
В трубке гудки уже взбесили…
Слова съедает тишина на том конце.
На потолок
В пору залезть мне от бессилия,
Чем ждать пока мою оферту подтвердит акцепт!

Застряли чувства
Где-то в телефонных кабелях.
Я на основе голоса создал твой образ.
Теперь вот грустно.
Слишком сильно я твой образ обелял,
Милый котенок резко превратился в кобру!

Как-то по-доброму
Хотелось это написать.
Ну а в итоге получилось зло и грубо.
Кем-то подобраны
Стихи, что выводил я на листах.
Ты посмеялась, и я выкинул их в урну!

Как архитектор недоученный
Я на фундамент хрупкий слов твоих
Лепил все новые нелепые эпитеты.
И вот они огромной кучею
Обрушились на то, что я творил,
Теперь вот думаю, зачем было лепить их

Теперь вот после долбанных гудков
Мои «Алло» опять съедает тишина…
Не глядя, я по памяти рукой.
Твой номер снова набираю машинально…

 

Шут

Надо мной смеется толпа
Я кажусь им очень смешным.
Если я нелепо упал,
И еще нелепей заныл,
А потом задрыгал ногами.
Они кинут мне денег в колпак...
А потом кинут в спину камень

Потому что смешную рожу
Я на радость им тут же скорчу.
Над шутом посмеяться может
Любой дурак – юмор вот в чем.
Камнем в спину ведь больно очень,
А я слезы в себе держу.
Ведь слезы для грима опасны…
Я смеюсь, потому что я Шут!
Слезы в душу, а душу за пазуху,
Шута ведь за слезы наказывают…

Потому я смеюсь от боли.
Веселись же народ! Будь доволен!

 

Листья (Осеннее)

Листья падают ветром сорванные,
Их обратно пытаюсь приклеить я
Люди косятся в мою сторону
- Заблуждений собственных пленники.

Листья падают с веток медленно,
Знаменуя кончину осени.
Я подвешиваю на петли их,
Не смогли, чтоб деревья сбросить их.

Листья… Что-то я повторяюсь.
Вы итак уже это поняли.
Вопреки всем моим стараниям
Листья в кучи сметают дворники.

Листья падают, людям пофиг.
Они будут по листьям топать
А я ловлю их как Холден Колфилд
Ребятишек, летящих в пропасть.

Пусть спасутся от куч мусорных,
От асфальта осенне-грязного…
Две старушки на лавке семечки лузгают,
Говорят, что веду себя безобразно я

Говорят мне, в твои мол годы
Хватит гоняться за листьями!
Нынче в детство впадать не модно,
Нынче модно девчонок тискать и

По клубам ширяться вечером
С друзьями-дегенератами.
Так что листья ловить нечего,
Есть похуже в жизни утраты ведь.

Скоро листья все станут жухлыми…
Белым снегом потом их покроет
Как в Макдональдсе булку – кунжутом.
Ничего не останется кроме

Облысевших разом деревьев,
Безжизненных и уродливых.
Одинокий листочек в ладони грею,
Остальных не спасти уже вроде бы.

Ветер листья срывает с деревьев
С азартом срывает куш свой
Люди спеша идут по  аллее,
На работу, домой, покушать…

Если в этом стихе вы хотите,
Услышать что-то иное.
В нем все «листья» на «души» тогда замените
Если же не хотите, не стоит.

 

Город Стихов.

Бомжи на остановках, пьяницы у клубов,
Паршивый репчик из машин и лай дворовых псов.
Из них я собирал усердно этот полувыдуманный город,
Город людей, город-злодей, Город Стихов…

В его улыбке дым от выхлопа машин,
В его улыбке чистота грязного смога.
Он улыбается уродливо, но от души.
Бездушные так попросту не смогут…

Я где-то в нем живу, а он где-то во мне
В моих стихах, моих словах и моих мыслях.
Хорош он, или плох, не знаю я ответ.
В каком-то симбиозе существуем мы с ним.

На сером фоне его скученных домов,
Когда вокруг лишь ночь и беспросветный мрак.
Я вроде даже как-то лучше и яснее смог
Понять природу настоящего добра…

Поделиться

 

Метрика