Умный поиск



«Моей мечтою было стать писателем...»: Викентий Викентьевич Вересаев

В.В. Вересаев. Портрет из книги Вересаев, В.В. Полное собранiе сочиненiй В.В. Вересаева съ портретомъ автора. Т. 1. С.-Петербургъ, 2013ВЕРЕСАЕВ (СМИДОВИЧ) ВИКЕНТИЙ ВИКЕНТЬЕВИЧ
русский писатель, переводчик, литературовед
4 (16) января 1867 г. – 3 июня 1945 г.

ДЕТСТВО

Родился в Туле в семье врача.

ОБУЧЕНИЕ

Получил среднее образование в тульской гимназии. Как пишет сам автор в «Записках врача», «... Как и большинство моих товарищей, науку гимназическую презирал до глубины души. Наука эта была для меня тяжёлою и неприятною повинностью, которую для чего-то необходимо было отбыть, но которая сама по себе не представляла для меня решительно никакого интереса: что мне было до того, в каком веке написано “Слово Даниила Заточника”, чей сын был Оттон Великий, и как будет страдательный залог от “persuadeo tibi”?».

Поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета.

По окончании курса в 1888 г. перешёл на медицинский факультет Юрьевского университета. «На первых двух курсах медицинского факультета читаются теоретические естественнонаучные предметы, - химия, физика, ботаника, зоология, анатомия, физиология. Эти науки давали знание, настолько для меня новое и настолько важное, что совершенно завладели мною: всё вокруг меня и во мне самом, на что я раньше смотрел глазами дикаря, теперь становилось ясным и понятным; и меня удивляло, как я мог дожить до двадцати лет, ничем этим не интересуясь и ничего не зная. Каждый день, каждая лекция несли с собою новые для меня “открытия”…» («Записки врача»).

В 1894 г. получил звание врача.

ТВОРЧЕСТВО

Занимался врачебной деятельностью. Впечатления, вынесенные им из медицинской практики, послужили материалом для некоторых его произведений («Без дороги», «Записки врача»).

Название «Без дороги» может быть применено не к одному только первому большому произведению Вересаева. Оно характеризует психологию большинства его героев. Почти все они не знают пути: прежние верования исчезли, новые не захватывают.

Художественные произведения В.В. Вересаева – это рассказы, повести «Два конца» и «К жизни», восточная сказка «Звезда», записки «На войне», переводы стихотворений и фрагментов из древнегреческих поэтов.

НАГРАДЫ

1919 г. – Пушкинская премия Академии наук за переводы древнегреческой поэзии.
1939 г. – Орден Трудового Красного Знамени.
1943 г.  – Сталинская премия первой степени за многолетние выдающиеся достижения.
1945 г. – медаль «За оборону Кавказа».

УЗНАТЬ БОЛЬШЕ

Сайт Дома-музея В.В. Вересаева (г. Тула)
Неизвестный Вересаев

ПРОВЕРИТЬ СВОИ ЗНАНИЯ

Ответить на вопросы викторины «”Записки врача” В.В. Вересаева» (16+)

КНИЖНАЯ ПОЛКА

Книги из фонда Сектора редких книг:

Энциклопедический словарь Гранат. Т. 9Энциклопедический словарь Русского Библиографического Института Гранат. Т. 9 / до 33-го тома под ред. Ю.С. Гамбарова [и др.].- 11-е стер. изд.- Москва : Ред. и экспедиция "Русского Библиографического Института Гранат", [б. г.].- 640 стлб. : ил. + 4 + 14 стлб. доп.

 

 

 

Полное собрание сочинений В.В. Вересаева. 1913 г.Вересаев, В.В. Полное собранiе сочиненiй В.В. Вересаева съ портретомъ автора / В.В. Вересаев.- С.-Петербургъ : Изданiе Т-ва А.Ф. Марксъ, 1913.- (Приложенiе къ журналу «Нива» на 1913 г.).
Т. 1 ;  Т. 2.- 1913.- 385, [1] с., 319, [1] с. : портр.
Т. 3 ;  Т. 4.- 1913.- 403, [1] с., 343, [1] с.

 

Вересаев В.В. Пушкин в жизниВересаев, В.В. Пушкин в жизни. [Т.] 1 / В. Вересаев.- [Б. м.] : Советский писатель, 1936.- 446, [4] с. : ил., портр. + [35] л. ил.
Вересаев, В.В. Пушкин в жизни. Вып. III / В. Вересаев.- 2-е изд.- Москва : Недра, 1927.- 148, [2] с.- (Литературно-художественная библиотека «Недра»).

 

 

ПАРАЛЛЕЛИ

Как критик, Вересаев обратил на себя внимание книгами о Ф.М. Достоевском, Л.Н. Толстом, Н.В. Гоголе и А.С. Пушкине.

В своём труде «Живая жизнь» Вересаев отмечает: «Трудно во всемирной литературе найти двух художников, у которых отношение к жизни было бы до такой степени противоположно, как у Толстого и Достоевского. <…>
Вводит нас в жизнь Достоевский. Перед нами жуткая, безгласная пустота, как будто из века ещё не знавшая света, -  та домировая пустота и тьма, о которой Библия говорит: «Земля была безвидна и пуста, и тьма над бездною». И средь пустоты этой, в муках недовершённости, дёргаются и корчатся странные, тёмные, одинокие существа, которым имя – люди. Жизнь каждого – только в нём самом, все силы ушли вглубь души, на стремление согласовать и соединить то, что внутри. <…> И в неотвратимой неизбежности этих мук человек находит наконец своеобразный выход: броситься навстречу мукам, целиком отдаться им, растерзать душу смертными противоречиями. В этом – сладко пронзающее душу сладострастие, грозная радость, тёмная, как кровь. Человеку открывается красота и счастье страдания, он начинает любить скорбь и жаждать мучения. И через скорбь он познаёт основную истину жизни, - истину о высшем, трагическом призвании человека. <…>
И против Достоевского – Толстой. Светлый и ясный, как дитя, идёт он через жизнь и знать не хочет никакого трагизма. Душа тесно сливается с радостною жизнью мира. Всюду вокруг эта близкая, родная душе, единая жизнь, - в людях, в животных, даже в растениях, - «веселы были растения», - даже в самой земле: «Земля живёт несомненною, живою, тёплою жизнью, как и все мы, взятые от земли». Не разумом, не умственным путём познаёт Толстой это единство, а проникновением другого рода, несравненно более полным и глубоким, чем проникновения разума. <…>
Трудно представить себе живого человека, у которого могла бы лежать душа одновременно к Достоевскому и Толстому. Мне кажется, на это способен только «любитель литературы», для кого глубочайшие искания и нахождения человеческого духа – лишь предмет эстетических эмоций. Всякий, конечно, «отдаст должное» гению обоих. Но кому дорог Толстой, тому чужд будет Достоевский; кому близок Достоевский, тот равнодушен будет к Толстому. Всегда будет два враждебных стана, никогда одни не поймут других, всегда будут упрекать их в поверхностном понимании или даже в намеренном непонимании учителя. И иначе не может быть: вместить и Достоевского, и Толстого невозможно, - так полно и решительно исключают они друг друга, так враждебно для одного всё то, что дорого для другого».

В предисловии к первому изданию книги «Пушкин в жизни» автор написал: «Книга эта возникла случайно. Меня давно интересовала своеобразная личность Пушкина. «Ясный», «гармонический» Пушкин, гениальный «гуляка праздный», такой как будто понятный в своей нехитрой гармоничности и благодушной беспечности, - в действительности представляет из себя одно из самых загадочных явлений русской литературы. Он куда труднее понимаем, куда сложнее, чем даже Толстой, Достоевский или Гоголь. Меня особенно интересовал он, как живой человек, во всех подробностях и мелочах его живых проявлений. В течение ряда лет я делал для себя из первоисточников выписки, касавшиеся характера Пушкина, его настроений, привычек, наружности и пр. По мере накопления выписок я приводил их в систематический порядок.
И вот однажды, пересматривая накопившиеся выписки, я неожиданно увидел, что передо мной – оригинальнейшая и увлекательнейшая книга, в которой Пушкин встаёт совершенно, как живой. Поистине живой Пушкин, во всех сменах его настроений, во всех противоречиях сложного его характера, - во всех мелочах его быта, его наружность, одежда, окружавшая его обстановка. Весь он, - такой, каким бывал, «когда не требовал поэта к священной жертве Аполлон»; не ретушированный, благонравный и вдохновенный Пушкин его биографов, - а «дитя ничтожное мира», грешный, увлекающийся, часто действительно ничтожный, иногда прямо пошлый, - и всё-таки в общем итоге невыразимо привлекательный и чарующий человек. Живой человек, а не иконописный лик “поэта”…»

 

Добавить комментарий


Защитный код
Обновить

Поделиться

 

Метрика