Совершенно неожиданным образом в начале этого лета нам посчастливилось побывать на родине нашего земляка, в заповедном краю «за тремя волоками».
“Ни на одной карте мира не помечена Тимониха. Но есть, есть такая деревенька на Вологодчине, и свет ее далеко-далеко расходится по Земле”.
Фёдор Абрамов
“Пушкин – Михайловское, Лев Толстой – Ясная Поляна, Тургенев – Спасское-Лутовиново... А что за земля, взрастившая Белова? Тимониха, лесная деревенька на Вологодчине. Признаюсь, я не скоро привык к этому названию – уж очень простоватым и бесхитростным показалось оно мне. А с другой стороны, разве не бесхитростностью, разве не простотой пленяет нас беловское письмо? До родного гнезда Белова надо добираться из Вологды чуть ли не день. Сперва «железкой» до районного городка Харовская, от Харовской – старинным Кадниковским трактом”, — вспоминал свою поездку в Тимониху близкий друг Василия Белова писатель Фёдор Абрамов.
Совершенно неожиданным образом в начале этого лета нам посчастливилось побывать на родине нашего земляка, в заповедном краю «за тремя волоками». Конечно, дорога в современных реалиях заняла намного меньше времени, всего около трех часов; ехали с комфортом в уютном автобусе, делая остановки в памятных Василию Ивановичу местах.
Наш путь к Тимонихе лежал из Вологды через Шапшу, там мы сделали небольшую остановку в местной сельской библиотеке, которую, кстати, совсем недавно отремонтировали. От Шапши до Тимонихи двадцать восемь километров. Дорога красивейшая и очень ровная. Машин встречных нет, нет и ни одного более-менее прямого участка. Сто метров и поворот, тут же ещё один, а за ним ещё. И деревни, деревни, деревни! Деревень здесь очень много. Старые северные деревушки с такими же старыми большими северными домами.
Едем мы не быстро, можно рассмотреть всё очень хорошо. Вы только представьте, эта та самая дорога, которую Василий Белов «топтал с малых лет»! Смотришь в окно, любуешься, и думаешь, а какой он этот край, который взрастил в простом деревенском мальчишке великолепного художника слова, художника, который на страницах своих книг оживил целый мир, мир русской деревни?
Став писателем, Василий Иванович переехал в Вологду, но никогда не забывал свою деревню. Сколько бы лет не прошло вдали от Тимонихи, жизнь всегда возвращала его к родному порогу, тоска по малой родине, по родительскому дому, по матери не позволяли ему покидать деревню навсегда.
Подъезжая к Тимонихе, начинаешь понимать, за что Белов так любил эти места. Русская природа, простая, неброская, родная. Бескрайние поля, величественные леса, реки и озера... «Тихая моя родина», – так называл родную Тимониху писатель, позже он подарил эти строки поэту Николаю Рубцову, который в свою очередь посвятил другу стихотворение с одноименным названием.
Мы вышли из автобуса... Здесь так тихо! Слышно, как кто-то стрекочет в траве. Широкая извилистая тропка уводит нас от основной дороги... Как же здесь красиво! Сложно описать атмосферу, которая таится в этом заповедном уголке, попадаешь будто в тёплые материнские объятия, где уютно, тепло и спокойно. Хочется всё посмотреть, потрогать, надышаться этим неповторимым деревенским воздухом.
Не торопясь мы идём мимо домов, их немного, но постройки все добротные! Действительно, край потомственных плотников!
В деревне у Беловых было два дома и оба они сохранились по сей день. Дом, где родился Василий Иванович, был построен его отцом. Позже он был продан и перестроен, а зимовку Василий Иванович выкупил и отремонтировал.
Второй дом, в котором Василий Иванович написал свои лучшие литературные и публицистические произведения и в котором он принимал многочисленных гостей, достался ему от деда Михаила Григорьевича. Этот дом — богатырь, он поражает своим размером! Фронтон украшен резьбой, красиво! Перед домом цветёт сирень. А за ним небольшой пруд.
Внутри дом наполнен вещами и воспоминаниями. Здесь всё осталось нетронутым, как и при жизни писателя. Печь — сердце дома, большой рабочий стол... Мы ходили по комнатам, впитывая всё, что видели вокруг. Вот второй этаж... Здесь небольшое окошко под двухскатной крышей – летний кабинет Василия Белова, одно из его любимых мест. Удивительным моментом стала встреча с Александрой Ивановной, сестрой писателя. Мы слушали истории, которые она рассказывала, и это бесценно.
Недалеко от дома стоит баня. Она построена по эскизу Василия Ивановича взамен сгоревшей в 2002 году отцовской. Пожар стал для писателя настоящей трагедией, ведь баня была дорога как память об отце, как память о множестве гостей, парившихся в ней, среди которых были Шукшин, Яшин, Абрамов, Рубцов, Носов, Распутин, Куняев, Крупин.
Пройти к бане нам, к сожалению, не удалось: поле, тропинка – всё заросло травой.
Зато мы посетили церковь Николая Чудотворца, расположенную недалеко от Тимонихи у речки Сохта. Здесь когда-то была обустроена школа, в которой учился маленький Вася Белов. Церковь в хорошем состоянии, за что низкий поклон Василию Ивановичу. В 1990 году на собранные средства с помощью друзей, товарищей, коллег он начал её восстанавливать, а на куполе собственноручно установил большой деревянный крест.
Рядом с церковью кладбище. Ещё при жизни писатель завещал похоронить себя в родной деревне рядом с мамой Анфисой Ивановной.
«Да, все изменится: дома и дороги, поля и речки. Я знаю об этом. И если будет лучше старого, я ни о чем не стану жалеть. Но почему-то мне хочется, чтобы мой дом и деревня моя не исчезали совсем, чтобы они остались в этом бесконечно меняющемся мире».
Мы были на родине писателя недолго, около часа. Приехали обратно в город, где асфальтированные дороги, многоквартирные дома, супермаркеты, где жизнь бежит стремительно, а в мыслях скромная, тихая Тимониха. И захотелось вернуться назад...
Закончить наш рассказ о поездке хочется словами писателя Дмитрия Ермакова, они так созвучны нашей душе:
«...Сейчас грустна Тимониха, зарастающие травой и кустами поля вкруг неё. Но она не умерла! Она отдыхает, она набирается сил. Верю, не «сельский туризм», а живая крестьянская жизнь ещё будет и в Тимонихе, и во всей деревенской России... Отдохнет Мать Сыра-Земля, наберётся сил и родит нового Белова! Да он уже растёт этот светлоглазый мальчик, он уже жадно впитывает родную речь, видит родные русские облака...»