Умный поиск



Гоголева Софья (17 лет, г. Вологда)

Рекомендовано для обсуждения в рамках литературного семинара.

Монетка.

- Ба, ты уронила, - послышался сзади звонкий мальчишеский голос. Антонина Павловна, маленькая, сухонькая старушка,  на секунду задумалась, не мерещится ли ей, но все же обернулась. Да, все правильно – за спиной пенсионерки стоял мальчуган лет шести, внучок Саша, которого дочь Марина сдала бабушке «понянчиться»: «Август, до школы еще месяц, а у меня дела, отчеты...».  Антонина Павловна и сама не прочь была компании, даже такой, вихрастой и перемазанной шоколадом.

- Ох, спасибо, внучок, - старушка осторожно взяла монетку в 10 рублей, - помощник ты мой. Что, пойдем домой суп кушать? Да и Фёдор уж заждался тебя, наверное.

Фёдором звали толстого ленивого кота, серого с белыми пятнами на мордочке и лапах. «Как в сметану залез»,  - хихикал Сашка.

Душный август звал в объятия воспоминаний. Маленький провинциальный городок, казалось, дышал ими. Наглые голуби и шумные детишки во дворе прятались в тень раскидистых ив. Притихли и крикливые дачники, каждую пятницу набивающие багажники своих машин всевозможным чрезвычайно нужным хламом. Поднадоевшая всем жара вынуждала отдохнуть в теньке, и, наслаждаясь прохладным лимонадом, предаваться воспоминаниям. Это настроение передалось и Антонине Павловне. Тихо вздохнув, она каким-то мечтательным взглядом посмотрела на монетку, которую отдал ей безмерно довольный собой Сашка.

После обеда, когда сытые и довольные кот Фёдор и внук лежали на диване, Антонина Павловна вдруг сказала, ни к кому не обращаясь:

-Какая, в сущности, мелочь, эта монетка.

-Ты о чём, ба? – Сашка удивленно поднял голову и взглянул на старушку.

- Да говорю вот, монетка – она же тьфу, пустяк. А ведь даже от нее порой жизнь зависеть может.

- Это еще как?

- Маленькая я тогда была, ну вот примерно как ты сейчас. Время сложное было, послевоенное. Толком не было ничего ни в городах, ни в селах. Жили тем, что сами находили. Гришка, мой младший брат, ему тогда лет пять было, где-то раздобыл фарфоровую чашку. Красивая чашка была, с лилиями на боку, правда, без ручки, но мы все равно, когда воду из нее пили, воображали, будто мы господа из столицы. И вот однажды и мне посчастливилось найти кое-что.

- Что именно? – Сашка заерзал от волнения, чуть не уронив с дивана кота.

- Монетку.

- Монетку?

- Да. Обычную, чуть позеленевшую с одной стороны, самую мелкую копейку. Оно, конечно, деньги нам тогда любые очень пригодились бы, но я, втайне завидуя постоянным находкам Гриши, решила маме ничего не говорить. Нашла – надо спрятать. А кошельков ведь нет никаких! Так я эту монетку решила кукле в руку засунуть, – старушка улыбнулась.

– У меня тогда единственная игрушка была – платяная кукла Даша, красивая, с глазами-бусинками, а вот на руке давно дырочка появилась, от старости, видать. Я дырку-то уже давно нашла, вот туда и спрятала копейку. Спрятала да и забыла.

- Что, и все? – разочарованно протянул Сашка.

- Какое там все, - засмеялась Антонина Павловна. – Забыла я про монетку надолго, аж до 17 лет. По молодости мне в город очень хотелось, как и всем тогда, работать на заводе, стране помогать. Друзья все уехали, а меня пускать никак не хотели. А самой главной причиной было то, что денег на дорогу не собрать. Я тогда сильно с мамой поссорилась, она даже на меня закричала: «Нет денег, нет, понимаешь? На поезд до города вон сколько нужно, а у нас нет ничего!» «Да как же нет, мамочка, - я ей отвечала. – Неужели даже на дорогу никак не собрать, совсем никак?» «Упрямая какая девица выросла, сил моих больше нет! Найдешь хоть одну монетку, хоть самую дрянную в этом доме, будь по-твоему!» И начинает мои вещи на пол бросать.

- Зачем? – округлил глаза Сашка.

- Говорю же, сильно тогда мы поссорились. Но это и хорошо, что бросала. Вместе с вещами на пол она куклу мою кинула, ту самую, с рваной рукой. А из дырки монетка возьми да звякни об пол!

- Та самая монетка! – захлопал в ладоши мальчик. Федор недовольно мяукнул, рассерженный тем, что его потревожили. – И тебя отпустили?

- Мама хоть и вспыльчивая была, но справедливая. Монетку я нашла, значит, и в город отпустить надо, раз уговор был. Я ту монетку тогда с собой в город взяла, как талисман.

- А дальше что?

- Ну а дальше пошла тяжелая жизнь в городе. Работавшим на заводе много денег тогда не положено было, зато комнату в общежитии дали. Нас там в этой комнате четверо девчат было, и все из сел. Две мои соседки вместе всегда держались, никого к себе подпускать не хотели, а с третьей мы сразу подружились, ее Лизой звали. Высокая была, худющая такая, как палка. Молчать очень любила, могла часами сидеть и только в окно смотреть. И чего она там выискивала? – Кто же теперь знает.

Как мы жили-то тогда? С утра встанешь в пять, к шести на смену, в шесть вернешься, только и сил хватало, чтоб постирать чего-нибудь, помыть чуть-чуть да приготовить. А потом спать. И так каждый день. Тяжело было, уставали. Одна-единственная радость у девок и была  – танцы. По субботам с семи до девяти в Дом культуры приходили молодые парни-баянисты. Ох, какие страсти там кипели! Дом культуры не резиновый, всех желающих вместить не может, приходили за час, а то и раньше, кто как мог. Очередь была длиннющая! Мы с Лизой там и не бывали никогда, не получалось никак, а тут бригадир пораньше всех отпустил, выходит, как раз успеваем собраться, нарядиться и в очередь, но!.. Оказалось, у Лизы не было нарядного платья. В чем попало-то не пойдешь, нужно платье хотя бы в цветочек, пусть самый маленький... А и взять-то не у кого.

- Да как же так! – расстроился Сашка. – Что, и у тебя не было?

- А мне как раз мама незадолго до того, на праздник, прислала свое, старое. Она его под меня подшила, я ведь тогда тоже тощая была. Сидим мы с Лизкой, горюем: вдвоём в одном платье ведь не пойдёшь. И вот на глаза мне попалась монетка моя, талисман. «Лизка, - говорю, - так мы с тобой совсем на танцы не попадем. Давай монетку кинем! Выпадет решка – я пойду, орёл – ты. Нечего платью нарядному просто так пропадать, не для того оно». Подбросили. Лизке выпало идти. Она обрадовалась очень, благодарила много и все в глаза заглядывала, не жалко ли мне. Я, конечно, расстроилась, но и рада была за Лизу. Нарядили ее, прическу сделали. Какая она красивая была, Сашка, не представляешь. Мне тогда даже показалось, будто я вроде феи-крестной стала: платье дала, на бал отправляю.

Когда Лиза ушла, тогда на меня понимание и накатило. Ах, как же мне тоже хотелось на танцы!  Пусть без платья, просто посмотреть! Оделась я, выбежала на улицу. В глазах слезы стоят, не знаю, отчего уж. Молодая тогда была, глупая.  Бегу, дороги не разбирая, и вдруг больно стукаюсь обо что-то. Я даже назад отлетела, кажется. Глаза открыла, вижу – стоит передо мной  парень. Обычный такой, ничем не примечательный,  и за голову держится. Видать, это в него я попала. Что за глупость! Не сдержалась я и пуще прежнего заревела, уже во весь голос. Стою, сопли о рукав вытираю, а он  не знает, что и делать, как меня успокоить: за лоб трогает, бормочет что-то испуганно. «Что ж Вы, девушка, так неаккуратно, - говорит. – Не плачьте, ну, пожалуйста, перестаньте! Ну что мне сделать, чтобы Вы перестали?» «На танцы хочу-у-у», - подвывала я. «Хорошо, сходим с Вами на танцы, я и на баяне сыграю, только не расстраивайтесь! Меня, кстати, Ваней зовут».

-  И что, сводил? – спросил Сашка.

- Мало того, что сводил, - засмеялась Антонина Павловна. – Он еще и женился на мне.

- Как женился? - у мальчика даже рот открылся от удивления.

- Да так и женился. Твой дедушка, Саша, оказался таким замечательным человеком. Как хорошо мне с ним жилось: душа в душу столько лет!

- А с монеткой что стало? – проговорил внук, поглаживая Фёдора. Кот довольно замурчал.

- Когда мы с твоим дедушкой поженились, квартиру нам дали, сложно было.  Жили небогато, зато вместе. Потом потихоньку на ноги встали, мама твоя родилась, Мариша, деду по работе часто в командировки ездить приходилось... А я постоянно с Мариной сижу да по хозяйству. Голова кругом шла. Однажды Ваня телеграмму прислал, что раньше вернется из поездки, у него как раз День рождения. А у меня ни подарка, ни денег на него, ничего! Долго я металась, пока соседка вдруг не зашла. Я ее с Маришей оставила, а сама под платок и бегом на рынок.  Бегала я вдоль рядов, да что толку – денег все равно с собой нет. Только вот монетка-талисман. Так кто же продаст за копейку что-нибудь путное? Вдруг мой взгляд случайно упал на старичка, он с коробкой котят в самом конце рядов стоял. «Почем котят отдаете?» – спрашиваю, а сама уже ругаю себя. Какие котята? «Сколько дадите», - дружелюбно отвечал старик, усмехнувшись в густые усы. «Дедушка, милый, ничего у меня больше нет, только, вот, копейка. Возьмете?» «Что ж делать с тобой... Вижу, хороший ты человек, выбирай, красавица, любого», - а сам рукой показывает на котят. И сидел в этой коробке среди всех остальных ослепительно белый котенок с ярким черным пятном на лбу. Ни одного пятнышка ни на спине, нигде больше! Сидит и смотрит на меня снизу вверх умными глазами. Я его и взяла. За пазуху посадила, бегу домой. Ах, как жаль было талисмана своего, но уж очень мне хотелось подарок Ванюше сделать.

- И что, обрадовался дедушка котенку? – спросил Сашка.

- Ой, он как увидел его, так сразу посветлел будто весь, помолодел. Ласкал да гладил его. Счастья было! Оказалось, он всегда кошку хотел, да только боялся покупать: квартира маленькая, ребенок, вдруг что.  А тут я сама приношу его давнишнюю мечту.  Так и стали жить вчетвером. Вместе трудности делили, успехам радовались, счастливо жили...

- Жаль, что твой талисман потерялся, - вздохнул Сашка.

- А вот и не потерялся, - улыбнулась старушка.

- Как же? – изумлению внука не было предела. – Ты же его отдала!

- Это я копейку отдала, а взамен Монетку получила. Кошечку ту мы Монеткой назвали за ее яркое пятнышко. Фёдор-то твой – её потомство.

 

История одного праздника.

С самого утра Машин день, определенно, не задался. Разбудив дочку в преступно ранний для воскресенья восьмой час утра, родители одели ее в пышное платье с миллионом рюш и юбок, предварительно пригрозив, что пачкать эту красоту категорически запрещено. «Мария, ты уже взрослая девочка, тебе 8 лет! Неужели ты не хочешь быть красивой?» - спросила мама. Тяжело вздохнув, Маша кивнула головой, соглашаясь потерпеть эту пытку несколько часов, вспомнив мамины слова, что «красота требует жертв». К тому же сегодня второй День рождения ее маленького братика Славы, которого тоже нарядили на праздник. Белобрысый пухлый мальчуган в своей новой белоснежной рубашке, черной жилетке и огненно-красной бабочке смотрелся просто уморительно. Не менее забавным было еще то, что штаны были Славе велики, из-за чего ему время от времени приходилось подтягивать их до груди.

В течение утренних сборов Маша услышала, что в честь праздника родители заказали игровую комнату с большим надувным батутом и скалодромом. Они также что-то говорили и про праздничный стол с огромным кремовым тортом, но Маша дальше не слушала. «Батут! – ликовала она в душе. – Куча игрушек, и все наши!» Радостную минуту нарушало лишь тесное розовое издевательство с шуршащей юбкой. Сегодня для всех будет сложный день…

Комната, которую родители арендовали для праздника, была огромна. Пытаясь охватить взглядом все игрушки, которые были в зале, маленький Слава даже на секунду забыл о своих неудобных штанах, чем те и воспользовались, незамедлительно съехав вниз. Игрушки, игрушки, кругом только они! Если хочешь – можешь построить дом из огромных мягких кирпичей, хочешь – играй машинками, прыгай на батуте, езди на маленьком велосипеде, одним словом – мечта! Но больше всего Славе понравилась игрушечная кухня, где были и плита, и много-много разных ящичков, где лежали почти как настоящие фрукты и овощи. Здесь уж точно не поругают, если поставишь чайник в духовку!

Постепенно начали собираться гости, стало шумно и людно. Каждый приглашенный, едва переступив через порог, бросался поздравлять маленького именинника, долго перечисляя, что именно он ему желает. Рекорд по количеству пожеланий поставила всеми любимая бабушка Зоя, не отпускавшая мальчика на протяжение целых десяти минут. Несчастный мальчик, тоскливо озираясь по сторонам, за это время предпринял аж три попытки к бегству, но мама держала крепко. А какие были подарки! И машинки, и всевозможные игрушечные пистолеты, и мягкий медведь, но больше всего родители обрадовались подаренному сертификату на покупки в одном из магазинов с детской одеждой. А маленький именинник, повертев в руках непонятный конвертик, швырнул его на пол. Гости все приходили и приходили, река пожеланий и подарков не думала иссякать. Славик, которому эти поздравления не давали идти играть, начал вырываться и ныть, после чего мама, тяжело вздохнув, отпустила его, наконец, к игрушкам.

Среди приглашенных гостей был и мамин брат, дядя Костя, со своей дочкой Катей. Оба они были одеты в очень красивые и, определенно, дорогие наряды, купленные специально ради праздника. На Кате была ультра-модная желтая юбка и черная футболка с бусинками, лейблы известных фирм сразу бросались в глаза. Не успев даже поздороваться со всеми, дядя Костя достал из кармана звенящий телефон и начал говорить о чем-то, безусловно, очень важном, потеряв всяческий интерес ко всем остальным и к имениннику. Маша, давно дожидавшаяся прихода своей подружки, сразу же утащила Катю играть. Она как раз нашла огромный деревянный дом для кукол.

Мама всеми силами старалась произвести впечатление радушной хозяйки. Сегодня она надела свое любимое зеленое платье, в котором была немного похожа на ёлочку. Порхая между гостями, она успевала поговорить со всеми, улыбнуться каждому.  «Вы не представляете, какой будет торт! – восклицала она. – Мы заказали его у самого лучшего в нашем городе кондитера!» Гости улыбались, папа любовался мамой и доедал уже шестой кусок своей любимой пиццы. Праздник шел хорошо, если не брать в расчет страданий Маши и Славика. Одной очень сильно хотелось попрыгать на батуте, чему мешало страшно красивое платье (она боялась случайно помять его или испортить), а другому надоели постоянные мамины замечания: «Не бегай, а то мокрый будешь! Оставь в покое бабочку. Не кричи, веди себя спокойно, ты же именинник!» Что такое именинник Слава решительно не знал, поэтому смело нарушал все запреты, все больше выводя маму из себя.

Наконец вышел актер-аниматор. Конечно, кто такой аниматор, знали только родители, для детей же это была переодетая в зайчика незнакомая девушка. Широко размахивая руками и периодически поправляя съезжающие заячьи уши, она выловила маленького Славика из кучи гостей и долго рассказывала всем про то, какой замечательный сегодня праздник. Потом детей организовали играть в догонялки и перетягивание каната. Веселились все, кроме Славы, которому опять мешали идти к своей любимой кухне. Вдоволь наигравшись с уже немного уставшими ребятами, аниматор-зайка сказала, что пора водить хоровод. Стали искать именинника. Слава спрятался за кухоньку. Извинившись, мама подлетела к нему и, взяв за руку, вытащила упирающегося мальчика в самый центр круга. «Каравай, каравай, кого любишь выбирай!» - пели гости. Славик молча оглядывался вокруг. Вдруг, будто что-то поняв, он подтянул сползающие штаны и бодрым шагом направился к одной из бабушек. «Так ты меня выберешь, любимый внучок», - умилилась было бабушка Зоя, но Слава протопал мимо нее, целенаправленно устремившись к так понравившейся ему игрушечной кухне. Все напряженно молчали. «Наконец-то можно играть», - обрадовался маленький именинник и уселся перекладывать тарелочки. Вдруг бабушка Зоя, решив сгладить неловкость, громко захохотала. Ее смех подхватили и остальные гости. Смущенно кашлянув, аниматор-зайка еще раз поздравила всех с праздником, и, попрощавшись, удалилась. Конфузный момент был замят. Родители выдохнули с облегчением.

А Маша страдала. Конечно, взрослому человеку сложно представить всю глубину ее обиды на белый свет, но, поверьте, такого яростного желания попрыгать на батуте не было ни у кого в мире. Она пожаловалась Кате, после чего, спрятавшись в домике Бабы Яги, девочки стали держать военный совет:

- Может, просто снимешь его? - предложила Катя.

- И буду бегать в колготках? Ни за что! Я ведь должна быть красивой! Нет, лучше уж умереть! - трагично отвечала Маша.

- А если не в колготках? Я среди игрушек видела какие-то юбки разные, принести? – вдруг вспомнила Катя.

- Неси, - обреченно махнула рукой девочка, батут манил к себе со страшной силой.

После недолгих совещаний было принято решение снять неудобное розовое платье и надеть чудесные яркие юбки, которые принесла Катя. Работа кипела вовсю, когда мама громко сказала: «Время заканчивается, давайте собираться!» «Как собираться? – всполошилась Маша. – Я же не попрыгала! Катя, завязывай быстрее, я побежала».

Под общий удивленный возглас Маша вылетела из домика, похожая на почетного папуаса племени Тумба-Юмба. Юбка, которую не успела закрепить Катя, оказалась у Маши чуть ли не на шее, но девочка не видела ничего, кроме своей цели – огромного батута. Вихрем промчавшись мимо раскрывшей от удивления рот мамы, она с разбегу залетела на надувные ступеньки, забравшись по ним на самый верх. Батут приятно пружинил под ногами, Маша ликовала, как вдруг… «Мария Витальевна! – послышался снизу громкий окрик мамы. – Иди сюда сейчас же!»  Жизнь будто остановилась. Девочка прекрасно знала, когда мама ее так называет, значит, сердится не на шутку. «Что ж, вот и конец», - поняла она, понуро спускаясь вниз. Посмотрев в мамины строгие глаза, Маша почти поняла всю глупость своего поступка, уже готова была извиняться и что угодно обещать, но мама только спросила: «Где платье?» «Платье в домике. А можно я еще немножечко, совсем капельку попрыгаю, мам?» - заглядывая в глаза родителям, умоляюще проскулила Маша. «Нет, мы уходим, - грозно сверкнув глазами ответила мама. – И вообще, ты чуть не испортила брату праздник. Пора перестать думать только о себе! Когда ты уже повзрослеешь? Переоденься, надо проводить гостей». Боясь истерики сына и осуждающих взглядов родных, мама решила пока оставить Славика в покое, позволив еще пару минут поиграть.

Время было на исходе, и гости тоже начали собираться. Многие, громко прощаясь со всеми, старались побыстрее уйти; дядя Костя, весь вечер разговаривавший по телефону и решавший какие-то срочные проблемы, тоже начал собираться. Он раздраженно буркнул дочери: «Давай быстрее!» «Пап, я домой хочу, я очень устала, у меня болит голова», - тихо сказала Катя. «Да-да, поедем, только сначала на работу, мне нужно забрать очень важные бумаги», - поспешно надевая ботинки, бросил дядя Костя. «Но мне плохо, а ты там на работе долго будешь. Ну поехали домой, ну, пап. Я очень домой хочу», - опять попросила девочка. Резко встав, он громко отчитал дочь: «Мне все равно, чего хочешь ты. Твое мнение никого не волнует. Ты поняла? Никого!» - с нажимом повторил дядя Костя. На глазах у Кати выступили слезы. Схватив девочку за руку, он, ни с кем не прощаясь, вывел ее на улицу.

Праздник закончился. Счастливые часы, проведенные в полной шума и света игровой комнате, сменились привычной рутиной. Уставшие взрослые были очень довольны собой и гордились тем, как здорово они смогли организовать праздник сына. Они радовались и полезным подаркам, долго обсуждая, что что-то подобное надо будет сделать и на День рождения Маши. «Там уж мы развернемся по полной!» - решила мама, уже начав обдумывать варианты. И никому даже в голову не пришло спросить, понравился ли праздник детям…

Поделиться

 

Метрика